Тея делает несколько шагов в сторону брата, но я успеваю схватить ее прежде, чем она это делает. Она не должна останавливать его, и как бы я ни видел боль в ее глазах, я знаю, что она сделает это. И мы не можем допустить, чтобы она это сделала.

Элиас шепчет Уиллу и оттаскивает его от Сэмюэля.

Это не может закончиться вот так.

ГЛАВА 15

Тея

Ксавьер прижимает меня крепче, его пальцы сжимают мое запястье так сильно, что я уверена, это оставит след. Его тело прижато к моему так, что я чувствую его тепло, распространяющееся через него и смешивающееся с моим. Кровь в моих венах пылает, и мои щеки становятся ярко-красными, так что даже при тусклом свете я уверена, что все это видят.

Сэмюэль делает еще несколько шагов, на его лице появляется ухмылка. Но это не та, к которому я привыкла, которую так люблю. Это не Ксавье. Все мое тело зудит от желания стереть ее кулаками. Почему-то я вспоминаю, что Уиллу необходимо везде носить с собой нож-бабочку. Мой взгляд останавливается на его кармане, и я вижу его руку внутри него. Он думает о том же, о чем и я, борясь с тем, что он хочет сделать, а что не должен — хотя это совершенно одно и то же.

Наши глаза встречаются, и между нами возникает молчаливое понимание.

— Вы просто богатые дети, которые думают, что могут делать все, что хотят, и деньги ваших родителей избавят вас от любых неприятностей. Мурс (прим. американский хип-хоп исполнитель, темнокожий. Сэмюэль здесь отождествляет его имя с Теей) будет прикрываться тем, что они черные, говорить, что кто-то сделал расистский комментарий, и все будет просто идеально. Вы никогда ни для чего не работаете, — продолжает Сэмюэль, подходя ближе ко мне и Ксавьеру.

У меня почему-то сводит живот, когда я понимаю, что это еще не конец, когда он указывает на все наши недостатки.

— Посмотри на себя, Теодора. Ты трахаешься с лучшим другом своего брата уже больше года и даже не понимаешь, что это перестало быть твоей идеей — ничего не говорить. Он играет с тобой на каждом шагу. Ты просто стала маленькой жалкой игрушкой Ксавьера, пока ему не надоешь. По крайней мере, благодаря мне, теперь, когда Уилл знает, это произойдет скоро.

Мое сердце останавливается, и я слышу, как оно опускается в желудок. Пульс учащается с каждой секундой. Звенящая тишина делает все еще хуже.

Я больше не смею смотреть на брата. Но я снова чувствую на себе его взгляд. На этот раз в поисках ответа на вопрос, правда ли то, что говорит Сэмюэль. Но ни я, ни Ксавьер не готовы отрицать. Разве это что-то изменит? У Уилла и раньше были подозрения. Теперь в них просто больше смысла.

Элиас смеется, и его смех гулко отдается в моем теле. Он единственный, кто ничего не слышал о себе. И кажется, будто он напоминает Сэмюэлю, что он здесь. Я имею в виду… если нам всем придется столкнуться с версией Сэмюэля о фактах, то так тому и быть.

Моя голова раскалывается, в горле пересохло, и мне трудно говорить.

Почему-то мой разум работает со скоростью сто миль в секунду, чтобы точно определить каждый момент и стереть предыдущий. Я больше не могу вспомнить, что он сказал Офелии, или как сильно он ранил Уилла. Черт, единственные слова, которые могу вспомнить, которые он сказал мне, это то, что он разоблачил меня и мои отношения. Все это приходит и уходит, и мне хочется кричать от разочарования. Знаю, что я разозлилась, зла до предела… убийственна.

Но и другие тоже.

«…прячется за своим образом мачо. Ты никого не обманешь. Все знают, что ты хочешь засунуть свой член в чью-то задницу. И не в женскую».

Мое зрение становится размытым в тот момент, когда Ксавьер больше не может держать меня неподвижно. Но я не знаю, что мне делать… Если я вообще двигаюсь или что-то говорю. Реагирует ли кто-нибудь на слова Сэмюэля? Действуют ли они?

Потому что следующее, что я вижу, это то, что держу нож, стоя над телом Сэмюэля.

Но я не в крови — в крови Ксавьер и Уилл.

Но они не находятся ближе всех к нему — это Офелия.

Но это не она выглядит виноватой — это Элиас.

Но опять же, не он держит орудие убийства — я.

Я.

ГЛАВА 16

Ксавьер

Я открываю окно рядом с нами.

Ветер треплет волосы Теи, а я наблюдаю за ее озадаченным выражением лица. Она в шоке. Ее рука все еще обхватывает нож, и кровь стекает по пальцам на пол. Уголком глаза я вижу, как Офелия прячет лицо на плече Элиаса и тихо плачет, а Уилл не знает, сказать ли ему что-нибудь или просто подойти к сестре и утешить ее. Хотя я уверен, что он даже не знает, что сказать.

Никто из них этого не планировал. Идея была в том, чтобы приехать сюда учиться. Чтобы подготовить дело для инсценирования судебного процесса с Уэсом Корландом. А не для того, чтобы создать еще одно дело с нами в качестве главных подозреваемых и Сэмюэлем в качестве жертвы.

Я сглатываю, бросая взгляд на тело. Он лежит на спине с колотой раной в животе. Его пропитанная кровью одежда и бледная кожа делают его еще менее живым, даже если он еще теплый. Тея выдыхает, ее губы дрожат, когда нож, который она держит в руках, падает на пол с глухим звуком.

— Этого никогда не было, — твердо говорю я, подходя к Тее. Я беру ее щеки в свои две руки и заставляю ее посмотреть на меня. Она колеблется, поэтому я надавливаю сильнее, прежде чем она поднимает взгляд. Меня больше не волнует, получит ли Уилл подтверждение от кого-либо из нас. Это все, что я могу дать ему сейчас.

Глаза Теи пустые, чего я не ожидал. В них нет ни сожаления, ни колебаний, а сплошное ничто. В этот момент я не уверен, что она вообще полностью осознает, что произошло.

— Богатые дети, — продолжает она шептать себе под нос. — Богатые, титулованные дети.

Я вытираю большим пальцем слезы, текущие по ее лицу.

Господи Иисусе, что, черт возьми, произошло?

Как мы оказались здесь за считанные минуты?

Мое дыхание ровное, и я могу мыслить ясно. Возможно, как единственный человек, присутствующий в библиотеке. Никто ничего не говорит, поэтому я оглядываюсь по сторонам.

— Этого никогда не было, — повторяю я.

Офелия слегка отталкивает Элиаса и поворачивается ко мне лицом. — Ты сейчас серьезно? Это случилось, Ксавьер. И мы все здесь.

— Пока мы молчим, все будет в порядке.

Уилл отворачивается от нас, опираясь руками на одну из книжных полок, и все, о чем я могу думать, это стереть отпечатки пальцев, прежде чем мы уйдем. Повсюду я вижу потенциальные улики против нас, и впервые я рад, что мне пришлось посещать факультет «Преступление и уголовное наказание», потому что иначе нам была бы крышка. Мы точно не можем полагаться на Элиаса и Офелию, которые выглядят так, будто собираются сдаться еще до того, как мы придумаем план. Уилл все еще пытается осмыслить случившееся. А Тея… К сожалению, я впервые не могу понять, что у нее в голове.

— Он мертв, Ксавьер, — комментирует Уилл, как будто я ничего не понимаю.

— Они не узнают, кто из нас это сделал. Или даже заподозрят нас, — говорю я ему, стараясь не показать сомнений в своем голосе. По большей части я уверен, что нам все сойдет с рук, но есть еще один маленький кусочек, который застрял в моей голове, повторяя, что я полон дерьма.

Офелия прижимает палец к шее Сэмюэля, прежде чем я успеваю оттолкнуть ее. Она не должна прикасаться к нему. Тем более это ДНК для экспертизы.

— Нам нужно вызвать скорую помощь, — шепчет она.

— Он жив? — спрашивает Уилл, полный надежды.

— Нет, не жив. У него ножевое ранение, и буквально литры его крови утекли, черт возьми! — Я стиснул зубы. Даже если Офелия чувствует что-то под кончиками пальцев, это просто ее разум играет с ней. Это шок, а не гребаная реальность.